Екатерина Щербакова

Откуда в храмах пономари и певчие?

Когда человек впервые попадает в храм, небожителями ему кажутся не только священники, но и парень со свечой в похожей на священническую одежде, и люди, которые читают и поют на непонятном языке и не путаются в словах. Между тем, и пономари, и певчие — такие же прихожане, для которых всё это тоже когда-то было в новинку. В какой-то момент им захотелось глубже понять, что же происходит на богослужении, и неожиданно для себя они стали его активными участниками. Если очень захотеть, научиться этому делу под силу каждому.

 

Чего от пономаря ждёт священник?

Протоиерей Вячеслав Поневин, настоятель Николаевского храма г. Енакиево:

Каким должен быть пономарь?

Главное условие для того, чтобы стать пономарём — быть христианином. В обязанности пономаря входит уход за алтарём и алтарной утварью, поддержание чистоты. На службах нужно делать всё вовремя, не задерживать священника. Пономарь должен всё время думать о ходе богослужения и иметь представление о том, что будет дальше. Ему нужно знать этапы богослужения, чтобы не опаздывать в те моменты, когда нужно подать кадило, выйти на вход.

Думаю, у каждого священника свои требования к пономарю. Лично мне хотелось бы, чтобы он был человеком активным, не сонным, быстро соображал и ориентировался в поставленных задачах, был ответственным, честным, порядочным, пунктуальным. Конечно же, ему надо быть опрятным, потому что на него смотрят люди, он помогает в алтаре и должен выглядеть соответственно. Он не может быть лохматым, грязным.

Ещё хорошо, когда пономарь может прочитать Апостол, паремии, Шестопсалмие. В идеале, он должен уметь читать любой церковный текст за богослужением.

Пономари 90-х

Я был пономарём с 11 лет. Попасть в алтарь было моей мечтой, и когда это произошло, я был счастлив и смотрел на священника с трепетом, старался выполнять все поставленные задачи, боялся огорчить его. Так меня воспитывали. Семья у меня была неверующая, мама начала ходить в храм, когда мне было лет 10. Мы воцерковлялись в Михайловском храме Мариуполя. Но там служить пономарём не довелось: не брали.

Взял меня священник с Белосарайки — это пригород Мариуполя. Он меня забирал в пятницу или субботу, мы ехали в храм километров тридцать. Я там жил до вечера воскресенья, когда мы возвращался домой. В течение недели я ходил в школу, как все, потом ехал на выходные на Белосарайку, пономарил и возвращался. А уже в девятом классе, когда мне было лет пятнадцать, я стал пономарём во Владимирском храме Мариуполя, где служил до поступления в семинарию.

В чём-то мне было трудно: всенощные длинные, много работы перед праздниками. Мы начищали подсвечники, кадила, лампады, всё драили, вымывали — но не унывал никто. Пономарей было несколько, у нас был особый образ жизни, свой круг общения, мы замечательно проводили время. Я ходил в школу, у меня там было несколько друзей, но быть в храме, доставляло мне гораздо больше удовольствия. Трудности не были главными, наиболее светлые воспоминания оставило общение. У меня дни пономарского служения были радостными.

С точки зрения священника

Когда я стал священником, моё видение пономарского дела не изменилось. Мало таких ребят, которым это служение нравится, которые вдохновлялись бы, жили этим. Часто это связано с тем, что их родители не ходят в церковь. Моя мама со временем стала церковным человеком, активной прихожанкой, начала работать в храме, поэтому и у меня всё было связано с ним.

Я сейчас привлекаю ребят из воскресной школы и тех, кто постарше, чтобы они пономарили. Понимаю, что все не останутся при храме, но пусть знают, что это такое. Надеюсь, что им это интересно. У меня есть и взрослые мужчины-пономари — основная ответственность ложится на них, конечно. Молодые ребята сейчас растут, учатся, привыкают. А дальше, когда будут постарше — посмотрим. Есть у меня парень, который заканчивает 11 класс и собирается в семинарию поступать. Он читает на службах Апостол, Шестопсалмие. Думаю, ему нравится.

Я в своё время был старшим пономарём: за всем следил, основная ответственность была на мне. Как им стать? — всё зависит от ответственности человека, от того, как он справляется с поставленными задачами. Священник смотрит: кто лучше всех выполняет свои обязанности, кому можно многое доверить, возложить ответственность. А опыт приходит со временем. Сложного ничего нет, главное — чтобы человек был сообразительным, чтобы ему нравилось его дело.

Когда человеку что-то интересно, у него всегда получается. Если он делает что-либо из-под палки, ему неинтересно. Каким бы способным он ни был, у него не получится в силу того, что он не хочет. Задача священника заключается в том, чтобы заинтересовать молодых ребят, чтобы для них стало ценно находиться в алтаре, прислуживать священнику, участвовать в Божественной литургии. Чтобы они это ценили.

Если хочешь стать пономарём

Обычно если священник нуждается в пономаре и видит подходящего кандидата, он сам пригласит его в алтарь. Человек должен быть прихожанином этого храма, жить активной жизнью воцерковлённого христианина, регулярно посещать богослужения, исповедоваться, причащаться.

Наверное, желающий может проявить инициативу первым, но тогда он должен поставить себе более высокие требования, чтобы получить желаемое место. Нужно уметь читать Апостол и Шестопсалмие, привести аргументы, почему он считает, что может этим заниматься. Может быть, показать то, чего в нём не разглядели. Думаю, если человек действительно хочет быть пономарём, готовится, то он будет относиться к этому более ответственно, но я, к сожалению, с таким не сталкивался. Прихожане у нас не особо решительные.

Важно, чтобы человек задал себе вопрос: зачем ему это надо? Покрасоваться на людях? Или он хочет послужить Богу, участвовать в богослужении, придать ему красоту своим присутствием? Красиво выйти на вход, всё вовремя сделать, навести порядок в алтаре. Если так — то почему бы и нет?

К сожалению, у нас большинство мужчин-прихожан пассивны. Они не хотят брать на себя ответственность. У меня был период, когда не было пономаря, я предлагал людям в храме попробовать послужить, но все отказались. А брать кого-то, лишь бы взять — проще вообще без пономаря, я с этим сталкивался. Когда человек испуган, к священнику боится подойти, всё забывает от страха, у него трясутся руки — это очень тяжело. На него надеешься, а в итоге он подводит. Когда священник один, ему проще контролировать ситуацию. Это служение не сложное, но всё-таки оно не для всех.

 

Мне очень нравится всё, что я делаю

Александр Станиславович Лукьяница, пономарь в Богоявленском кафедральном соборе Горловки:

«Надо помогать!»

Я бывший шахтёр. Работал на шахте «Кочегарка», а после её закрытия — на шахте имени Ленина. Перед моим выходом на пенсию сын стал ходить в церковь, воцерковляться, а следом за ним и я. Потом он перешёл в другой храм, а я остался. Был простым прихожанином. И вот нашего пономаря, ныне уже священника Димитрия Бекмансурова, рукоположили во диакона. Настоятель храма, отец Александр Брянцев, сказал мне: «Саша! Надо помогать!» А я на тот момент даже не исповедовался ни разу.

Мне всегда нравилось книги на церковнославянском читать. Как-то наш настоятель принёс учебники по изучению этого языка в храм. Детские. И я купил. Мне было так интересно! С удовольствием стал учиться читать. Когда отец Александр уговорил меня попробовать участвовать в богослужении, сначала читал Шестопсалмие, потом Апостол, Псалтырь. Когда стало хорошо получаться, меня взяли на клирос. Так и пошло.

Мне очень нравится всё, что я делаю. Интерес до сих пор не пропал, я хожу на службы с удовольствием. Порой приходится и за два часа до службы приходить в храм: что-то подготовить, починить, потому что в церквях мужчин обычно мало. И это всё мне тоже интересно. Дома столько не делаешь, сколько в церкви.

Обязанности пономаря

Я служу пономарём с 2009 года. 27 февраля отец Александр ввёл меня в алтарь. Служба мне всегда интересна. Я долго не мог понять: как это всё время разное поют? Значит, и службы разные? А оказалось, что литургия одна. Я долго вникал, что и как. А теперь уже меня спрашивают в храме, что происходит. Я отвечаю всегда: «Слушайте!» Меня научила одна знакомая православная бабушка из Гродно: «Трудно на службе, потому что службы не знаем! Будете знать литургию — будет легко!» Я с этим согласен на сто процентов. Сейчас мне в храме действительно легко. Конечно, пономарю легче, чем священнику, но как бы то ни было — я на службе отдыхаю.

В обязанности пономаря входит помощь священнику во время богослужения и наведение чистоты, в первую очередь — алтаря. Также я выношу свечу в определённые моменты богослужения, читаю Апостол и богослужебные книги, разогреваю угли для каждения, подаю и принимаю кадило. Помимо этого мы, пономари, подготавливаем всё необходимое для крестин и отпевания.

Тяжело ли убирать храм? Мне это приятно. Пришёл в чистый алтарь — и там радостно. Конечно, приходится потрудиться: один семисвечник чего стоит! Обычно его никто не любит начищать, потому что это непросто: там ажурное всё, завитков много. А я берусь без проблем.

Я всегда готовил храм к престольному празднику неделю. Казалось бы: что там такого, алтарь да пономарка! Но это только на первый взгляд. Люди, как правило, не представляют, сколько труда вложено в то, чтобы в храме всё блестело и сияло.

«Ходит в золоте при батюшке товарищ»

Как-то помогал мне один человек, попал на подготовку к престольному дню. Мы гладили напрестольное облачение — оно неудобное очень, нужно, чтобы один держал, тогда другой сможет выгладить хорошо. Мы разговорились, он и говорит: «Никогда бы не подумал, сколько здесь работы!» А кто не видит этого труда изнутри — думают про пономаря: ходит в золоте при батюшке товарищ, что тут такого?

У меня спрашивают: а как насчёт рукоположения? Может быть, пойти в диаконы, а потом в священники? Я отвечаю: не хочу. Мне нравится быть пономарём. У священника столько ответственности, что даже страшно. А пономарём я готов на любой приход пойти, лишь бы со священником вместе. Мне просто нравится моё дело, ничего не могу добавить.

Многие не понимают, почему я здесь. Мне говорят: вот, ты полы моешь. И что? Ну, мою, да. Спрашивают: «Деньги ты там зарабатываешь?» Отвечаю, что деньги я зарабатывал на «Кочегарке» забойщиком, а здесь зарплата такая, что богатым не будешь. Пока не столкнутся — не поймут, что у батюшек нет денег на приходе. На машины им вечно пеняют — а я говорю: да не смотрите на машины! Если бы вы знали, как священникам эти машины достаются, то не завидовали бы. Бывает, две гривны положат на тарелочку в храме и говорят: «Вот, храм будет!» Да не будет храма с той тарелочки. За свет, за воду заплатить разве что.

Мне нравится, когда в храме всё устроено с заботой о тех, кто в нём трудится. Тогда гораздо меньше устаёшь. Ещё радует, когда иконы не обременены всевозможными рушниками, когда они чистые — подходи и прикладывайся. Я за лаконизм и здоровую простоту.

Случаи из жизни

Как-то раз мы поехали с отцом Александром в соматию, где выхаживают недоношенных детей. Нужно было крестить шестимесячного малыша. Я чуть не плакал: там рука как мой палец, а головка — с кулак. Как батюшка управлялся с ним — не представляю. До него дотронуться было страшно. Оказалось, что мама была из России, проездом у родственников, родила раньше времени. Потом они звонили, сказали, что малыш выжил.

На Радоницу ходим отпевать усопших на кладбище, что на шахте Ленина. Я — бывший шахтёр. И каждый год вижу знакомые имена на новых могилах… Стараюсь запоминать и подавать за них записки в храме или просто прошу батюшку помолиться о сослуживцах. Словом, помогаю, чем могу.

Я из самой обычной семьи, но есть детские воспоминания, которые связаны с храмом, православием. Они очень глубоко отпечатались в памяти. Когда умерла моя бабушка, я был в пятом классе. Отпевали её в Николаевском кафедральном соборе. И я помню, как всё происходило, словно это было вчера: в Никоновском приделе стоял гроб, отпевал священник. Не знаю, почему, но на меня это произвело неизгладимое впечатление. До сих пор эти воспоминания в сердце.

Я учился в Московском горном институте, а общежитие находилось в Подмосковье. Несколько остановок электричкой — и Загорск (ныне — Сергиев Посад). И я ездил туда, причём довольно часто для невоцерковлённого человека. Ничего не понимал, просто смотрел службу: нравилось мне. И недавно вспомнил, что прикладывался постоянно к мощам преподобного Сергия Радонежского. Не знал, что это его мощи, просто подходил, и всё. Ещё ходил в ризницу, в семинарию, смотрел, как поют семинаристы. Это почему-то тоже ярко запечатлелось.

У мамы было ещё четыре сестры, и одна из тёток ходила в церковь в Гороховце. Когда там в советские годы разгоняли монастырь, она забрала оттуда книгу. Прошло время, и тётя решила отдать её нам с мамой. Оказалось, что это настольная книга пономаря — Часослов, которому лет 250-300. Думаю, это тоже как-то повлияло на меня, на мой жизненный выбор.

Я бы с удовольствием учился петь на клиросе. Если бы были курсы для взрослых — пошёл бы непременно, но и убирать мне нравится не меньше, чем служить: я не устаю. Как-то шёл на приход, и болела у меня спина. Переживал: как же я справлюсь? И вот зашёл я в алтарь, положил три земных поклона — всё прошло. Поработал, забыл обо всём, иду домой. Только отошёл за угол — и снова разболелась. Как это объяснить?

Так что, если что и могу сказать о пономарском деле, то это будет только хорошее. Мне интересно! И раньше так было, и теперь. Наверное, я на своём месте.

 

Если у вас есть желание научиться петь, то начинайте прямо сегодня!

Регент архиерейского хора Богоявленского кафедрального собора Горловки архидиакон Дамаскин (Леонтьев):

Как набирают певчих и чтецов?

Я понятия не имею, как и, самое главное, где их можно набирать. Могу рассказать историю каждого певчего из своего хора. Все они пришли к нам или в одно время со мной, или позже.

У каждого человека свой неповторимый путь к Богу, в храм, на клирос. В основном состав у нас молодой, от 15 до 22 лет, но есть и люди среднего возраста. Кто-то воцерковлён с детства, кто-то начал ходить в храм уже будучи взрослым. Кто-то хочет научиться певческому искусству, другие приходят за компанию и остаются навсегда, третьи уже умеют петь, и им хочется применить свой талант в Церкви. Я рад всякому человеку, которому пение вообще, и церковное пение в особенности, интересно и приносит радость.

Что нужно уметь, чтобы петь в кафедральном соборе или в приходском храме?

Критерии для набора певчих и в соборах, и в приходских храмах, я думаю, одинаковые. Прежде всего, это искреннее желание научиться пению и чтению. В советский период основными критериями для певцов были хорошие вокальные данные и элементарные знания по теории музыки — музыкальная грамота, умение читать ноты с листа. В идеале приглашали профессиональных вокалистов с музыкальным образованием.

Сейчас ситуация другая. И у нас, и в особенности на приходах острая нехватка певчих и чтецов, а люди с музыкальным образованием уже трудятся на каком-нибудь приходе. Остаётся лишь один путь — воспитывать певчих с нуля.

Здесь есть два варианта. Первый, и самый качественный, с моей точки зрения, — начинать работу с воспитанниками воскресной школы, которая есть на каждом приходе. В нашем Богоявленском кафедральном соборе благодаря этой работе уже существует прекрасный молодёжный хор, которому всего три года. Он состоит исключительно из воспитанников воскресной школы «Росток».

Второй вариант внедряю я в архиерейском хоре. С началом войны хор практически распался. В самые трудные месяцы 2014 года оставалось всего четыре человека. Именно они и стали закваской для нового коллектива. Ко мне приходят молодые ребята и девушки с просьбой взять их на обучение — без музыкального образования, с непроявившимся ещё голосом, но с огромным желанием научится петь! Я ставлю их рядом с опытными певчими, которые знают репертуар хора. Так эти юные люди постепенно начинают постигать певческую науку.

Это долгий процесс. Каждому, кто приходит к нам на хор, я говорю следующее: вам придётся учиться год, не меньше. Только через год вы поймёте, что к чему. Если человек не из трусливых (ведь такая перспектива некоторых пугает), то у него всё получится. Сейчас в нашем хоре восемнадцать певчих, и я уверен, что это не предел. Поэтому скажу всем: не бойтесь. Если у вас есть желание научиться петь, то начинайте его приводить в исполнение прямо сегодня!

За что можно потерять место в хоре?

В моей практике подобных случаев не было. Были люди, которые не смогли ужиться лично со мной — у меня скверный характер. Был случай, когда я сказал певчей, что она не отрабатывает то денежное вознаграждение, которое получают певчие, и она обиделась и перестала вообще приходить.

Безусловно, каждый труд должен быть вознаграждён. Во всех храмах певчие получают определённую сумму денег за выход, но когда для поющего в хоре денежный вопрос стоит на первом месте, то это начало конца. Тут нужно задуматься: а туда ли человек пришёл? Церковный хор — это не светский коллектив, поэтому главный и единственный критерий профессиональной пригодности для пения на клиросе — вера в Того, Кого мы прославляем за каждым богослужением — вера в Бога.

Беседовала Екатерина Щербакова

Фото диакона Михаила Ильчука и Александра Шурлакова