Священник Александр Хворост

Какой храм самый благодатный?

Какой образ возникает у вас в голове при слове «храм»? Наверняка классическое строение с куполами и колокольнями. Мало кто представит себе переоборудованное здание бывшего магазина или детского садика. Но таких храмов множество, и приходская жизнь там идёт так же, как и в типовых.

Порой у людей возникают сомнения: «храм должен стоять на святом месте», «как молиться там, где раньше ругались и выпивали?», «эти храмы не намоленные!» Правы ли они? Храм, приспособленный из столовой или конторы, — это нормально? Почему не везде строят типовые храмы? Эти и другие вопросы мы задали священнику Александру Хворосту, настоятелю нетипового Александро-Невского храма г. Дружковка. 

В связи с тем, что у нас сто лет назад произошла революция, много храмов было уничтожено, переоборудовано, разрушено. Сейчас появляются новые и новые общины, и у них нет возможности сразу построить себе типовой храм. Это особенно актуально для сельской местности. Там людям очень часто приходится использовать приспособленные здания для совершения богослужений. Это могут быть сельские клубы, бани, столовые, школы, детские сады и просто жилые дома. И у многих местных жителей возникает отторжение: как же так, мы в этой столовой свадьбу отмечали, какая там может быть благодать? Появляются вопросы: как можно молиться там, где когда-то выпивали и ругались? Можно ходить в такую церковь или нет?

Это не новое явление в Церкви, не дань моде или эпохе. Такое было и раньше. Вспомним времена Христа. Где Спаситель совершает первую литургию, то есть Тайную вечерю, на которой Он впервые причащает апостолов? Это была горница светлая, убранная. Определённо, не храм Иерусалимский и даже не одна из синагог. Выходит, первая литургия была совершена в приспособленном здании! Если обратиться к истории Церкви, видно, что первые христиане не имели возможности строить храмы, особенно во времена гонений. Обычно они покупали здания на имя епископа и там молились, то есть это тоже были приспособленные здания.

Есть интересная книга «Православная литургия» англичанина Хью Уайбру. Он написал исследование о раскопках одного из городов Азии. Когда археологи обнаружили здание, которое принадлежало христианской общине в ІІІ веке нашей эры, то оказалось, что оно состоит из двух комнат, соединённых вместе для богослужения, плюс комнаты для епископа, крестильня и другие — это было тоже приспособленное здание.

Мы знаем также из истории Церкви, что в ІІІ-ІV веках христианам отдавали разные здания. Это могли быть ненужные административные строения или даже заброшенные языческие капища. Там молились верующие. И такая традиция сохранялась до наших времён. На Руси изначально была традиция строить храмы — возможно, потому, что власть поддерживала христианство. Но мир меняется, и мы вернулись к тому, что берём какое-то здание и приспосабливаем его для совершения богослужений, и это очень выгодно и удобно. Объясню, почему.

Во-первых, община обретает здание, в котором можно организовать полноценный приход. Сейчас это очень актуально, потому что строить новую церковь — это очень большие деньги. А где их взять? Приспособленные здания помогают решить эту проблему.

Во-вторых, для полноценной жизни православной общины недостаточно только храмового здания. Современный приход подразумевает работу воскресной школы, различных кружков, секций, наличие кухни, трапезной, просфорни, библиотеки и т.д. В типовом храме это всё разместить невозможно, поэтому при нём обычно строят ещё и церковный дом. Приспособленные помещения порой дают возможность организовать всё в одном здании.

В качестве примера могу привести наш храм. Нам отдали центральную контору совхоза (совхоз ликвидировали, контора была приобретена для нужд общины). Здание большое, двухэтажное, удачно расположено в центре посёлка, рядом магазин, школа, транспорт. В его стенах мы можем разместить весь комплекс помещений для нужд прихода. Это воскресная школа (целых три класса), трапезная, просфорня, котельная, крестильный храм, актовый зал, квартира священника. В этом большой плюс: мы вряд ли нашли бы деньги на то, чтобы построить столько помещений. Допустим, это нельзя назвать классическим храмом, как привычные здания типовой конструкции. Хорошо, будем называть это церковным домом. Главное, что там есть помещение, в котором совершают богослужения.

Сейчас восстанавливают традицию домовых храмов, они появились в тюрьмах, при больницах. Нам непривычно, когда храму не принадлежит всё здание. А вот за границей —в порядке вещей, когда верующие арендуют комнатку в офисном, а то и в торговом центре, чтобы собираться там и молиться. Для многих общин эмигрантов это нормальная традиция. Они молятся в тех условиях, которые могут себе обеспечить.

Что касается намоленности храмов, есть хорошая поговорка: «Не место красит человека, а человек — место». Так же и с благодатью. Церковь и храм — не тождественные понятия. Церковь — это люди. Храм — это культовое здание, а церковь — общество верующих людей, которое в нём собирается. Если верующие сознательны, живут по-христиански, то они своей жизнью и молитвой освящают это место — и не важно, какие их окружают стены. Первые христиане молились на кладбищах, в катакомбах, рудниках. А наши новомученики и исповедники в тюрьмах совершали литургии. Человек сам освящает место. Мы, верующие, должны создать те условия, которые нам будут удобны и комфортны. Я этим занимаюсь уже шестой год.

Приборов, измеряющих благодать и намоленность, у нас нет. Христос говорит: «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). А там, где Христос — благодать есть всегда. Архимандрит Тихон (Шевкунов) в своей книге «Несвятые святые» описывает вечернее богослужение в Дивеево, которое в советское время совершали старенькие монахини в маленькой баньке, приспособленной под храм. И это была самая прекрасная служба в его жизни.

Первый храм, в котором я молился и нёс послушания до семинарии, был Николаевский в посёлке Хролы в Харьковской области. Вначале 90-х здесь приспособили для богослужений здание, в котором ранее были и контора, и бухгалтерия, и милиция. Одноэтажное, простенькое, барачного типа. Ходили туда молиться немногочисленные старушки и женщины, молодёжи почти не было. Я рад, что начинал там, потому что в дальнейшем, когда стал священником и столкнулся со спецификой нетиповых храмов на своих приходах, мне это не было в диковинку, я знал, что делать.

Первую литургию на своём первом приходе я совершил в бывшей ленинской комнате в конторе действующей агрофирмы. Поставили стол и отслужили, всё было хорошо, потому что у людей была духовная жажда, и она утолялась — несмотря на то, что там когда-то проводили партсобрания. Я наблюдал, как люди стягивались на богослужение, их манила благодать. Сначала это могло быть праздное любопытство, но потом всё менялось. Священник Сергий Бегиян писал: «Литургия — это духовная бомба. Но взрывает она совсем не дома, а мертвящую бессмысленность бытия. Эта бомба не вырывает чужие жизни, а наоборот — дарит жизнь новую, небесную. Когда совершаешь первую Литургию там, где её не совершали никогда, реально ощущаешь присутствие Духа Святого».

Второй (и нынешний) мой приход — это контора, которую мы постепенно превращаем в церковный дом. Люди приходят, постепенно привыкают, у них меняется мировоззрение. Важно, чтобы члены общины, которые наполняют это здание, жили по-христиански, проповедовали своей жизнью, подавали пример ближним. Конечно, и сам храм обращает к себе верующих: своим видом и красотой призывает людей. Но если храма нет, то должны трудиться и призывать члены общины. Господь говорит: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5:16).

Священник без людей не может всё организовать. Даже самому талантливому и коммуникабельному пастырю сложно решить все проблемы одному. Нужны помощники — люди заинтересованные, мотивированные, готовые чем-то жертвовать. Люди должны понимать: если они хотят, чтобы у них были храм, приход и священник, то надо брать на себя ответственность. А часто бывает с точностью до наоборот: верующие хотят, чтобы был храм, но трудиться и брать ответственность не стремятся. Тогда начинаются проблемы. Я считаю, что у желающих создать приход должно быть усердие не только добиться назначения священника, но и желание трудиться дальше. А сваливать все проблемы на плечи настоятеля и епархии — неправильно. Сегодня это не даст никакого результата. Будут крепкие общины — будут и храмы, со временем. Когда люди молятся, то Господь и их укрепляет, и храм помогает обрести.

Людям не нужно ждать, когда придёт «большой дядя» и построит им храм, в который они будут ходить от силы два раза в год — на Пасху и Крещение, освящать куличи, яйца и воду. Им нужно много молиться, регулярно участвовать в литургии, становиться церковными людьми. Ведь у нас верующих много, а вот церковных людей — раз-два и обчёлся. Церковный человек — это тот, у кого сердце болит за Церковь. Он печётся, чтобы там порядок был, благополучие, тепло, светло. Готов чем-то пожертвовать, что-то своими руками сделать. И если люди станут такими, то Господь им поможет, и всё будет благополучно. Нужно изменить своё отношение, и тогда мир вокруг изменится, в церковной сфере — тоже.

Записала Екатерина Щербакова