Екатерина Щербакова
Самый необычный Новый год
Новый год люди встречают по-разному. Для одних это добрый семейный праздник, для других — обычный день. По нашим наблюдениям, чаще всего проводят его в кругу семьи, однако не всегда и не у всех получается побыть в новогоднюю ночь со своими близкими. Тысячи людей оказываются в это время в необычных ситуациях. Вот мы и решили расспросить священников нашей епархии, доводилось ли им провести Новый год не так, как большинство. Было ли, чтобы что-то особенно запомнилось, осталось в сердце?
Итак, самым необычным для наших спикеров стал…
Новый год на всенощной
Протоиерей Александр Хворост, настоятель храма святого мученика Иоанна Воина г. Дружковки:
Самый необычный Новый год, который я встречал, — 2012-й. Это был первый год моего священнического служения. На тот момент я был семинаристом третьего курса, но меня уже отправили на приход. Поднимать его пришлось с нуля, было трудно, но Господь меня тогда очень поддержал. Было это так.
Под Новый год мы с группой студентов и нашим заместителем инспектора по воспитательной работе поехали в Почаевскую лавру. Там посетили семинарию, после чего отправились на богослужение в храм преподобного Амфилохия Почаевского. 1 января — его престольный день. Накануне, около девяти вечера, началось всенощное бдение. Оно было очень торжественным и красивым. После часа ночи служили Божественную литургию, так что мы встретили Новый год в молитве. Удивило меня то, что в Почаевской лавре я встретил очень много знакомых харьковчан, которые на Новый год приехали специально для того, чтобы помолиться в стенах семинарии.
Служба была торжественная, меня очень впечатлило хоровое пение, которым славится Почаевская лавра. Помню, что тогда пели два хора, которые исполняли песнопения антифонно. В каждом было минимум человек по двадцать.
Поездка в лавру мне так ярко запомнилась потому, что обычно я никуда в это время не ездил, встречал Новый год дома, с близкими. И хотя я был далеко от своих родных, мне удалось встретить 2012 год дома и с семьёй — я был в доме Божьем, с братьями и сёстрами по вере.
Новый год, который помог расставить приоритеты
Протоиерей Анатолий Костенко, настоятель Успенского храма пос. Святогоровка:
В молодые годы мы праздновали Новый год весело, устраивали целые гулянья. У нас были сани, настолько большие, что люди просили их периодически, чтобы мебель перевозить. А мы на Новый год их вывозили, чтобы кататься компанией.
В советские годы никаких петард у нас не было. Я химик, и сам делал бомбочки из самых простых составляющих. Получившийся состав заворачивал в пластилин и формировал шарик. Если бросить такой шарик на землю, он громко хлопал. И вот как-то перед праздником я сделал такие бомбочки и положил их на холодильник. Пришли гости, мы сели праздновать, и вдруг — что-то как бахнет, потом снова! Думали — дети добрались до моих самодельных хлопушек, но вышло иначе. У советских холодильников была такая особенность: когда они заводились и останавливались, то сильно вибрировали. Вот и наш так задрожал, что несколько бомбочек взорвалось.
А самым запоминающимся стал Новый год, который пришёл после того, как мы начали воцерковляться и поститься. Обычно мы ходили в гости к друзьям или у себя их принимали, была у нас такая традиция. И вот пришли с женой к друзьям, которые жили в соседней квартире, через стенку — и поняли, что нам совершенно не интересно. Вокруг нетрезвые люди, в такой компании даже при возможности есть постную еду чувствуешь себя очень неуютно. Мы поняли, что стали неинтересны нашим друзьям, а они — нам. С тех пор Новый год мы праздновать перестали, он превратился для нас в самый обыкновенный день, даже ёлку ставим позже. Мы ждём Рождество.
Новый год, подаривший любовь
Священник Димитрий Паламарчук, настоятель Николаевского храма с. Криворожье:
Самый необычный Новый год, который у меня был, это 2014-й. Я тогда работал на заправке. Никто не любит работать в праздники, а мы с моим будущим кумом ничего не имели против этого, вот и получилось, что дежурили вдвоём в новогоднюю ночь.
В половине двенадцатого звонит мне моя будущая жена, чтобы поздравить с праздником. Мы тогда не встречались, просто дружили. Я сижу, разговариваю с ней — и слышу, как у неё срабатывает поворотник. В тот же момент вижу в окно, что какая-то машина поворачивает на заправку. «А куда ты едешь?» — спросил я. «Да так, по делам», — ответила она. И я понял, что это она подъезжает. Оказалось, Юля приехала поздравить меня с Новым годом. Я растерялся, потому что не ждал ничего такого, она тоже чувствовала себя неловко, поскольку ожидала увидеть большую компанию, а были лишь я и старший оператор в магазине.
В ту ночь я впервые обнял свою жену. Мы тогда уже понимали, что что-то начинается, но решили, что до окончания поста не будем ничего решать и разберёмся со своими чувствами после Рождества. Мы тогда много общались, каждый день читали акафист в нашем храме — Юля привезла из Греции Иверскую икону Божией Матери, к которой вся славянская молодёжка тогда ходила молиться. Акафист каждый день читало пять человек, из которых получились две священнические семьи — наша и ещё одна.
Когда Юля уехала, я сидел и не мог понять, что происходит. Жена потом рассказала, что чувствовала то же самое. На следующий день мы от страха чуть не расстались, а 2 января после службы встретились — и больше не расставались.
Новый год, запомнившийся как главная сказка детства
Протоиерей Игорь Зырин, настоятель храма Рождества Богородицы п. Новоэкономическое:
В детстве мы с родителями жили сначала в доме бабушки, а потом отцу дали квартиру в городе. Мне очень запомнился один Новый год после переезда, когда в Дружковке на Октябрьской площади сделали настоящую сказку: поставили красивейшие декорации, были сказочные сани, на которых катали детей. Помню представление, тоже необычное: всё было красиво, интересно, душевно, вплоть до костюмов. У Деда Мороза — красная расшитая шуба, сапоги, — всё как в мультиках. Тот Новый год был какой-то особенно добрый и светлый. Тогда была просто сказочная погода: много снега и солнца, невероятная красота! Только раз в жизни я ощутил такое счастье в Новый год, потом ничто уже не вызвало тех чувств. В последующие годы мы тоже ходили на ёлки, но праздники уже походили непонятно на что: и организованы были хуже, и ярких впечатлений не оставляли.
Когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что каждый Новый год у нас случалось что-то плохое. То папа с соседом ругался, потому что тот перебрал спиртного накануне праздника, то брат приехал и с кем-то конфликтовал. Самый необычный Новый год был, когда у папы случился приступ, в итоге мы всю ночь реанимировали его и вызывали скорую за скорой. А вот Рождество всегда было праздником, когда приходили спокойствие и тишина. После того, как папе было плохо в новогоднюю ночь, ему стало легче как раз к Рождеству. Так что к Новому году у меня выработалось негативное отношение, а вот Рождество жду с теплом и радостью.
Новый год, когда Бог согрел Своим теплом
Протоиерей Алексий Пахомов, настоятель Андреевского храма г. Ждановка:
Мой самый запоминающийся Новый год был в конце 1990-х, когда я только воцерковлялся. Мы с друзьями собрались в Вознесенском храме Горловки на беседу со священником, а потом должны были служить молебен святому Вонифатию. Тогда настоятелем храма уже был отец Геннадий Жирнов. Он собирал нас для бесед — мы с друзьями только начали ходить в храм тогда. Наверное, это был 1999 год. Помню, сидели, общались до четырёх-пяти часов, потом шли часик поспать — и на молебен. Это моё самое яркое новогоднее воспоминание.
Отец Геннадий прочитал нам главу из Библии и объяснил её, потому что мы были неофитами и ещё многого не понимали. И так нас это всё объединило! Он, его семья и близкие, мы с друзьями сидели и так приятно общались, что хотелось, чтобы эта вечеря продолжалась как можно дольше. Это было такое удивительное единение, которое напоминало нам апостольские времена, когда люди приходили к ученикам Христовым и хотели быть с ними. Было ощущение, будто все сердца сливаются воедино. Нас переполняли удивительное рвение и ревность, как будто Бог согрел нас Своим теплом.
Воспоминания о том времени — как бальзам на душу. Мне кажется, что чувства, которые мы все переживаем в период неофитства — это то, к чему потом надо стремиться. Мы ощущаем аромат благодати, потом он уходит и приходится долго и упорно его искать, но в этом поиске мы духовно растём.
Новый год, превративший предпринимателя в пожарного
Протоиерей Виталий Ворона, настоятель храма Почаевской иконы Божией Матери г. Краматорска:
Самый необычный Новый год у меня был тогда, когда я ещё не ходил в церковь, но активно занимался бизнесом. В то время у нас была грибная ферма. Помню, приехали к родителям, сидели за столом, провожали старый год. И вот уже до Нового года осталось каких-то несколько минут, как вдруг звонок. Звонил дежурный с фермы, он сообщил, что остановился котёл. Надо сказать, что котёл у нас был энергосберегающий, потому что грибные технологии требуют большого количества энергии. Даже тогда, несмотря на недорогие ещё ресурсы, приходилось экономить, и потому мы одни из первых поставили котёл, который работал на шелухе. Котёл этот был экспериментальный и работал по принципу постоянной подачи топлива. Если случалась какая-то техническая проблема, то огонь доходил до шелухи, и она могла загореться — что и произошло. У нас была система пожаротушения, но она не справилась, и огонь попал в резервуар с шелухой. Словом, надо было предотвращать пожар. Мы срочно вызвали такси и помчались решать проблему на месте. Когда уже подъезжали к ферме, я услышал по радио, что наступил Новый год.
Всю ночь мы провели в борьбе с пожаром и устраняя его последствия. Нам удалось локализовать огонь, частично залить его, выгрести сгоревшее. Было непросто, потому что шелуху тушить очень сложно. Вода сквозь неё не проходит, поэтому она через время снова загорается. Пришлось выносить, а в резервуаре её полторы тонны. Ещё и помощников не вызвать, потому что в разгар праздника никого нет на связи. Однако всё закончилось хорошо. Конечно, были потери, потому что даже малейшее колебание температуры на грибной ферме влияет на урожай — что говорить о пожаре и последствиях, которые он повлёк за собой! Но главное — мы всё локализовали.
Очень радостно было вернуться домой после всего случившегося. Мы приехали копчёные, пахнущие горелой шелухой. Я тогда задумался и понял, что мне никогда Новый год как праздник не импонировал. Какой-то он был ненастоящий. Такую мистическую основу под него подводят, а пройдёт — и такая пустота!.. После пожара я ещё меньше стал его любить. Возможно, тот случай был ещё одним поводом найти в жизни что-то настоящее. И в конце концов я нашёл — по-настоящему мистическое, по-настоящему благодатное. Слава Богу за это!
